Морской берег

Пытаясь заработать деньги для будущей поездки на Мартинику, Гоген устроился землекопом на строительстве Панамского канала. Этот тяжелый, но плохо оплачиваемый труд едва возмещает ему деньги, потраченные на путешествие.
Пребывание Гогена вместе с молодым художником Шарлем Лавалем на Мартинике длится недолго, но Поль успевает написать несколько прекрасных пейзажей. Опыт пребывания на Мартинике скажется на всем его дальнейшем творчестве.
Морской берег

    Полотна, которые он там пишет, кажутся сейчас эскизами картин, которые через несколько лет будут сделаны на Таити. Они менее зрелые и менее выразительные, но именно в них Гогену удается окончательно освободиться от влияния Писсарро.
    Во-первых, благодаря общению с цветистым великолепием тропической природы, Гоген убирает из своей палитры темные цвета.
    Во-вторых, он постепенно соединяет цветовые нюансы в единый монолитный тон, что вскоре приведет Гогена к синтетизму с его доминированием на полотне больших пятен одного цвета, отделенных друг от друга четким контуром.
    "Морской берег" изображает Туринский залив на Мартинике. Ритм композиции задает комбинация горизонтальных линий (берег, горизонт, лодки) и гибких вертикальных линий (стволы деревьев, фигуры людей). Игра цвета отражает спокойную, ясную погоду и напоминает декоративное искусство Пюви де Шаванна (1824—1898). Кроме того, в этой картине заметно вдохновение Гогена серией картин японского художника Хокусая "Тридцать три вида горы Фудзи". Стоит обратить внимание и на текстуру картины: расположение тонких, равномерно размещенных полосок, напоминающих обивочную ткань, характерно для мартиникских полотен художника.
    Гоген открывает для себя Мартинику и увлекается пейзажем острова. Его очаровывает красота и грация женщин Мартиники. Мы видим их на втором плане, на фоне морской синевы. Их фигурки в гармоничных позах, с исполненными изящества жестами Гоген расположил по всей картине. Даже размешенное художником в центре полотна дерево грациозно изгибается и, кажется, простирает свои ветви в вечном ритме арабески.