Бунтующая простота. Караваджо (1573-1610)

Бунтующая простота. Караваджо (1573-1610)

    Итальянский художник, крупнейший представитель раннего барокко.
    Настоящее его имя — Микеланджело Меризи. Был прозван Караваджо по месту рождения.
    Обучался живописи в Милане, в 1590 году переезжает в Рим. Очарование плотью жизни, ее живописной фактурой приводит художника к дерзостному, вызывающему реализму, который порождал многочисленные нападки со стороны противников этого направления.
    Одним из первых Караваджо уделял внимание натюрморту как самостоятельному жанру («Корзина с фруктами»).
    Приверженность реальной, даже грубоватой жизни порождает пристрастие к жанровым сценам, где действуют современники Караваджо из простонародья с характерными чертами итальянцев: темными кудрявыми волосами, полными чувственными губами, большими, чуть удлиненными глазами. В произведениях на мифологические и религиозные сюжеты тоже ощущается тенденция к опрощению и одновременно напряженное внимание к пограничным ситуациям: проявлению жестокости, сильных чувств, бытию на грани смерти.
    Так, в монументальной композиции «Призвание апостола Матфея» (1597) в качестве действующих лиц изображены люди самые обычные, даже подозрительные — так называемое «дно общества». Особенно выразителен молодой черноволосый человек, который, низко склонившись над столом, перебирает монеты — то ли выигранные, то ли украденные. Подобная позиция находит оправдание в самом Евангелии: Христос пришел открыть слово Истины не самодовольным книжникам и благополучным фарисеям, а «мытарям и блудницам». Разве не так же должен поступить и Его ученик — апостол Матфей, сам в прошлом мытарь. Караваджо изображает полутемное помещение, куда внезапно врывается свет — свет Истины. Особая подача освещения — сочетание общего темного фона с резкими пучками света, выхватывающими отдельные детали, получило в применении к манере Караваджо наименование «погребной колорит». В 1600—1606 годах Караваджо работает в Риме, создавая полотна, где действительность чудесно преображается, сохраняя при этом черты непри-украшенной реальности («Христос в Эммаусе», «Положение во гроб», «Смерть Марии»).

В последние годы жизни художник создает монументальные алтари в Неаполе, Сиракузах, Мессине. Его имя стало основой для названия целого направления — «караваджизм». Особенно много последователей у этого художника-бунтаря оказалось даже не в его родной Италии, а в Испании, где всегда сильным было тяготение к реалиям народной жизни (Рибера, Сурбаран, Веласкес).
«Юдифь И Олоферн» (1595-1596). Картина подчеркнуто экспрессивна, насыщена эмоциями, динамична по композиции. Трагедийность явлена даже в складках драпировки цвета свернувшейся крови. В отличие, скажем, от «Юдифи» Джорджоне, которая удовлетворенно констатирует свершившийся акт справедливости, «Юдифь» Караваджо безжалостно останавливает наше внимание на самом моменте убийства. В страшном крике запрокинута голова Олоферна, из его горла алыми струями хлещет кровь. Юдифь — совсем еще юная девушка. Она вовсе не воительница, на лице ее — смущение и страх. Быть жестокой — даже справедливо жестокой! — совсем не просто. За спиной девушки стоит сгорбленная старуха, вся ее сморщенная физиономия — жадное внимание и потаенное торжество. В сопоставлении этих двух фигур можно прочесть целую историю: робость Юдифи, убеждения и наставления старой женщины, так много пережившей на своем веку, что она уже разучилась бояться. И вот наступил момент, который увековечит Библия и вся мировая культура. Тот момент, который позднее, возможно, будет являться доброй и кроткой Юдифи в страшных снах.

«Юноша С ЛЮТНеЙ» (1595). Картина написана по заказу кардинала дель Монте.
В лице и прическе юноши, почти мальчика, есть нечто девическое. Крупные локоны волос подобраны воздушной лентой. Нежные кисти рук с удлиненными артистическими пальцами касаются струн лютни с особым изяществом. Объемные складки белой рубашки подчеркивают ширину плеч, придают фигуре объемность. Лютнист настраивает свой инструмент, прислушиваясь к звукам, на лице его — отрешенное, отсутствующее выражение, рот приоткрыт, взгляд больших темных глаз словно бы «плавает» — все это вместе создает впечатление неустойчивости, незрелости юношеского характера. «Юноша с лютней» — одна из первых картин художника, где проявилось его мастерство передачи света среди тьмы. Темный фон очерчивает и подчеркивает залитый светом облик музыканта. Фигуру юноши в естественную рамку заключают цветы и фрукты (груши) слева и атрибуты музыкального искусства на переднем плане — скрипка и ноты, вещественность которых передана с убедительным мастерством. «Неверие ФОМЫ» (1599). Сюжет картины почерпнут из Евангелия. Один из учеников Христа — апостол Фома — отказался уверовать в чудесное Воскресение. «Если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю» — так, согласно Евангелию от Иоанна, заявляет Фома неверный. Посвященное этому эпизоду полотно Караваджо заполняют четыре фигуры.

Лица апостолов не обладают возвышенной одухотворенностью — это простые, даже примитивные крестьянские физиономии. Все четыре фигуры объединяет сдержанный золотисто-коричневый колорит, простота бедной одежды. Ясно видно, что изношенное одеяние Фомы лопнуло на плече. Наморщенный лоб неверного ученика, его устремленные в одну точку глаза, согбенная поза говорят о напряженной работе мысли. Момент озарения, момент вспышки веры еще не наступил, это — воплощенное сомнение. На молодом лице Христа отражаются смешанные, глубоко человеческие эмоции: физическая боль и душевное сочувствие своему неверующему ученику, желание поскорее помочь Фоме убедиться в подлинности невероятного чуда. Показательно, что Христос сам вкладывает пальцы апостола в свою разверстую рану.
«Обращение святого Павла» (1600-1601). Согласно Евангелию, в миг, изображенный на картине, святой Павел услышал голос Бога, взывающий к нему. Павел лежит навзничь, зажмурив глаза от яркого света и протянув вверх руки, словно отталкивая весть, к которой он еще не готов. Колорит картины характерен для манеры художника: на темном фоне фигуры моделируются крупными объемами, энергичными массами освещенных и затемненных объектов. Большую часть полотна занимает фигура лошади — литой круп, пегая грива, низко опущенная голова с добрыми темными глазами. Это не героический скакун, а обыкновенная рабочая лошадь, волшебно преображенная гением художника. По мнению искусствоведов, Караваджо был далек от философских размышлений и связанной с ними изобразительной символики. Однако мир его картин и, в частности, «Обращение святого Павла» внятно говорит о том, что момент Истины может застичь любого, самого простого и грешного, человека в самой непредвиденной житейской ситуации.

<< назад || далее >>

Комментарии к статье :