Как рождается великий художник

    
    
    Веласкес
    
    Во все времена личность великого художника формируется под влиянием многих факторов. Необходимы мастерство, упорство и вдохновение, но самих по себе этих качеств недостаточно. Ведь большинство художников лишь отражают свое время, не более того, тогда как выдающийся мастер способен увлечь воображение будущих поколений и сказать что-то, напрямую затрагивающие их. Такое случается редко и только тогда, когда художник ра­ботает по глубокому личному убеждению, а не для того, чтобы блеснуть мас­терством и удовлетворить чьи-то вкусы. Работы гения вечны потому, что он сообщает нечто исключительное, и потому, что для таких художников жи­вопись — не конечная цель, но лишь средство постижения истины.
    
    
    Сезанн
    
    За последние 500 лег роль, и мотивация ху­дожника кардинально изменились. Сегодня мы склонны видеть в художнике вольно­думца, который зачастую сознательно стре­мится к другому образу жизни и другой шкале ценностей, намеренно провоцируя окружающих. Художникам же Раннего Воз­рождения вроде Мазаччо или Пьеро делла Франческа не требовалось жить вне общества, чтобы экспериментировать и творить. Ван Гог не нашел бы себе места как художник в XVII веке — он стал бы пламенным проповедником. Рубенс, живи он сегодня, был бы меж­дународным дипломатом и посредником, а не художником.
    От ремесленника к философу. В развитии роли художника было два поворотных момента: в эпоху Высокого Возрождения и на заре XIX века. Мастера Раннего Возрождения, к примеру ван Эйк и Беллини, считались ремесленниками, а их деятельность поддерживалась и регулирова­лась гильдиями. Однако в начале XVI века Леонардо да Винчи успешно доказал, что художник должен иметь иной статус и расцениваться как интеллектуальная и со­циальная ровня высшим слоям общества. Это мнение разделяли такие художники, как Рафаэль, Микеланджело и Ти­циан, а также честолюбивые север­ные художники вроде Дюрера. Все эти художники создали пример для подра­жания, сохранявшийся до середины XIX века и до сих пор не утративший актуальности.
    
    
    Леонардо
    
    Придворные и предприниматели. Вплоть до XIX века крайне редко можно было обнаружить мятежного художника вроде Ка­раваджо, который намеренно отри­цал условности. Напротив, многие заметные художники XVII века — напри­мер, Рубенс и Веласкес — служили дипломатами и придворными и вели активную светскую жизнь. Встречались и творцы иного характера, вроде Пуссена, который работал в уединении, но все равно следовал четким границам обще­ственных норм. В новообразованной Голландской республике художники с коммер­ческой жилкой, такие как Терборх и молодой Рембрандт, предпочитали учитывать вкусы зажиточного среднего класса, соответствующие их новому образу жизни и богатству.
Привилегированный мир монархов и арис­тократов, который поддерживал таких замечательных художников, как Фрагонар к Рейнолдс. пришел в упадок. Как всегда случается в периоды больших пере­лей, к искусству потянулись люди, которые ранее не уделяли внимания творчеству. В воздухе витало новое ощущение свободы, я романтики использовали эту свободу для выражения интимных чувств и изображения личных переживаний. Это относится к ху­дожникам вроде Тернера, Делакруа и Фридриха. Поэтам, писателям и музыкантам, сформировавшим эпоху неизданной творческой силы: были созданы работы, легшие в основу широкой любви к искусству.
    Радикалы и одиночки. Классическая тради­ция с ее восхищением стариной и строгим профессиональным образованием успешно существовала наравне с романтизмом, воплотившись в гении Энгра и, что не так заметно, в работах плодовитых, но скучных художников, верных академизму. Но во второй половине XIX века новооткрытая свобо­да романтиков привела к рождению истин­ного радикала. Так, столь разные художники, как Курбе, Климт и Сезанн,  вовсю старались выработать новые, по-настоящему оригинальные стили живописи, которые уважали бы тра­диции, но, что важнее, от­ражали бы современную чувственность. Климт, на­пример, хотел воссоздать союз живописи и ремесла, ушедший с Высоким Возрождением. Другие худож­ники, как Уистлер, открыто рвали с условно­стями, смело, бросая вызов своим критикам. Изгои вроде Ван Гога и Гогена, которые не могли принять условности но­вой, индустриальной цивилизации, искали в живописи выхода и утешения. Через искусство они стреми­лись достичь духовного удовлетворения, которого не могло дать современное им общество.
    
    
    Кандинский
    
    Авангард. В начале XX века были в корне пересмотрены и проанализированы многие постулаты искусства, науки и техники, при­нятые со времен Возрождения, и появились новые законы, описывающие и объясняю­щие мир. Такие мастера, как Пикассо, Матисс, Кандинский и Клее, обраща­лись к искусству не ради коммерческой выгоды или социального стату­са, но ради возможно­сти экспериментировать и переписывать устоявшиеся правила. Подоб­но Эйнштейну, Фрейду, Стравинскому, а также пионерам авиации, ко­торые первыми дерзну­ли подняться в небо, эти художники осознавали, что исследуют неизведанное. Тем не менее, смелые и дерз­кие живописцы добились успеха, и осно­ванная ими в качестве нового идеала мо­дель радикального новаторства сохранилась. С середины века она получила новую жизнь с появлением таких художни­ков, как Поллок. Еще неизвестно, являются ли те заметные художники наших дней, успешно привлекающие внимание СМИ, столь радикальными и шокирующи­ми, как им хочется казаться, или же они просто следуют новому шаблону (по сути, новой форме академического искусства). Куда как проще определить великих твор­цов прошлого, прошедших строгую провер­ку временем, чем предсказывать, кто из по­пулярных ныне современников удостоится внимания 50 или 100 лет спустя.

Комментарии к статье :   Имя: Алёна Город: с. Матвеевка Комментарий: Говно Ваше имя: Ваш город: Ваш комментарий: Введите число: 77+6=